Эстафету памяти принимаю

Родовые корни деда — в России, на Смоленщине. Когда началась война, он был грудным ребенком. Остальные — четверо его старших братьев — были также несовершеннолетними, самому старшему из которых исполнилось 14 лет. Вот такая семья осталась на руках прабабушки Федоры Карповны, рабочей пекарни небольшого пристанционного поселка Батюшково, что на самом смоленско-московском порубежье восточнее г. Гагарина (ранее — Гжатска).  Тогда, в июне 1941 года, прадеда Федора Павловича мобилизовали в Красную Армию. К этому времени он работал возчиком в сельпо и очень хорошо управлялся с конями, поэтому его определили ездовым в армейскую артиллерию, в то время многие пушки были на конной тяге. Воинская часть, в которой он начал воевать, попала в окружение под Брянском, но все же, понеся большие потери, пробилась к своим и участвовала в обороне Воронежа.

Зимой 1942-го года прадед Федор воевал под Сталинградом, вместе с боевыми товарищами отражая попытку немецко-фашистских войск вызволить из сталинградского «котла» 6-ую ударную армию вермахта во главе с фельдмаршалом Паулюсом. Бои проходили в степи, под свирепую морозную пургу. В такую погоду можно было погибнуть не только от вражеских пуль, но и от обморожений. Поэтому солдаты буквально зарывались в снег, который достигал толщины — особенно в балках — до метра и более. Прадед с боевым напарником применяли и такое спасительное средство: выкапывали в снегу как можно глубже окопчик и устраивались в нем на ночлег, тесно прижавшись друг к другу. А сверху их прикрывала своим белым покрывалом метель… Однажды, на заре, когда буря стихла, фронтовые побратимы обнаружили по бокам окопчика следы танковых гусениц. Стоило танкисту отклониться от оси курса вправо-влево всего лишь на десяток сантиметров — и могло случиться непоправимое. И на одну безвестную солдатскую могилу стало бы больше…

Бог войны был на стороне прадеда и в другом случае. За расторопность и смекалку командир батальона назначил его ординарцем. Кроме боевых поручений, «папаша», или «дядя Федя», как прозвали в батальоне 40-летнего отца пятерых детей, выполнял необходимые и на войне бытовые обязанности: отапливал штабную землянку и приготавливал кое-что из еды вдобавок к скромному армейскому провианту. А «кое-что» — это котлеты… из зайчатины: добыча этого пушистого зверька, взбаламученного войной в приволжской степи, была не редкостью. Прадед невесть где раздобыл мясорубку и как величайшую драгоценность  постоянно носил ее в своем заплечном вещмешке — «сидоре», согласно шутливому солдатскому жаргону. И вот однажды, выполняя приказ по связи, ординарец Пушненков, преодолевая бегом открытое пространство, ощутил сильный толчок — «щелчок» в спину, упал, снова поднялся, через мгновение пуля с присвистом «снесла» с него шапку. И тут сознание пронзила догадка: «Снайпер!..» — пришлось дальше передвигаться по-пластунски. Позже выяснилось, что первый «щелчок», т.е. первую смертоносную пулю, приняла на себя мясорубка, о чем свидетельствовали царапина на ней и дырка в вещмешке. А уже на Курской дуге, в боях под Орлом, гвардии рядовой Федор Пушненков отделался контузией, засыпанный с головой землей в окопе.

Но особенно памятной для прадеда стала белорусская земля, с которой он породнился кровью. В ходе знаменитой операции «Багратион» (июнь-июль 1944г.) в боях по освобождению г. Молодечно он на двуконной фурманке подвозил снаряды к пушке-гаубице. В один из рейсов при обстреле вражеский снаряд угодил прямо в коней — они стали живым щитом для ездового… Однако досталось и прадеду: он только и запомнил, как взрывная волна подняла его с облучка телеги и обрушила в бездонную тьму… Очнулся уже на хирургическом столе полевого лазарета. Армейские врачи извлекли из его тела несколько десятков осколков, однако некоторые из них — микроскопических размеров — так и остались у прадеда в легких и обрекли его на инвалидность. Прадед же считал, что ему крупно повезло: основную убойную силу снаряда приняли на себя кони. Повозка, к счастью, была порожней, иначе мог бы сдетонировать смертельный груз и все, включая и прадеда, разнести в клочки. Своевременно он также был подобран, полузасыпанный и истекающий кровью в воронке, похоронной командой, полевая медсестра нащупала у него пульс…

После длительного лечения в госпитале бойца Пушненкова признали годным к нестроевой службе и назначили конюхом Молодечненской военной комендатуры, где ему и пришлось ухаживать за десятком служебных лошадей вплоть до конца войны. Отсюда, из Молодечно, после трех фронтовых лет, он дал о себе знать письмом семье, бедствовавшей на испепеленной Смоленщине. Спасаясь от голода, к нему добрались трое сыновей-подростков, которых он пристроил пастушками к хуторянину неподалеку от Молодечно. Здесь они за весенне-летний сезон 1945 года заработали три мешка хлеба и поздней осенью этого же, победного, года вместе с отцом вернулись на родное пепелище. Радость прабабушки Федоры Карповны была безмерной! Оказались не напрасными ее муки и страдания, которые она перенесла в оккупации, спасая себя ради спасения пятерых жизней. И если фронтовая доблесть прадеда была отмечена солдатскими наградами, в числе которых две медали «За отвагу» и медаль «За оборону Сталинграда», то как и чем оценить материнский подвиг прабабки Федоры?.. К возвращению фронтовика она с сыновьями на месте сожженного немцами дома соорудила времянку, выволакивая из леса на ручной тележке бревна, что потоньше. Халупа под тростниковой крышей на три окошка стала как бы символом возрождающейся мирной жизни. Еще с год после демобилизации прадед восстанавливался: довало о себе знать ранение в грудь, затем, несмотря на инвалидность, работал до выхода на трудовую пенсию конюхом и возчиком в сельпо, лесником, дожив до 1980 года. Прабабка умерла раньше — в 1971-ом, здоровье ее было подорвано лихолетьем 40-х годов.

Трое младших братьев прадеда Федора — Сергей, Иван и Константин Пушненковы — также воевали. Пехотинец Сергей Павлович погиб в октябре 1941 года под Москвой. Иван Павлович служил в авиации, принял участие в штурме Берлина, окончил войну в звании капитана, продолжал и после войны служить в авиации, только гражданской, умер в возрасте 92-х лет и похоронен в г. Ужгороде (Украина). Константин Павлович, будучи в армии сапером, возводил переправы и дошел до Вены, в послевоенное время служил в войсках МВД в г. Рославле, где и умер в 1973 году.

В этом — знаменательном — году надеюсь осуществить свою мечту — побывать во время летних каникул на родине деда Владимира Федоровича, где обязательно посещу могилы прадеда Федора Павловича и прабабки Федоры Карповны, а заодно — знаменитое Бородинское поле, которое находится всего лишь в 20-ти километрах от ст. Батюшково.

Антон ПУШНЕНКОВ,

учащийся 7 «А» класса Вороновской СШ.

Владимир ПУШНЕНКОВ,

внештатный

сотрудник «ВГ».

На снимках: Иван и Федор Пушненковы в послевоенное время; Иван Пушненков в Берлине (1945г.).

Фото из архива семьи Пушненковых.