ЛЮБОВЬ без срока давности
До сих пор перед моими глазами синенькое платьице, которое бабушка Надя всегда бережно перекладывала с полки на полку старого шкафа, приговаривая: «Когда умру, наденете на меня это». От этих слов становилось невыносимо горько, и, глотая слезы, я прижималась к ней. Не верила, не представляла, что мир может существовать без так любимого мною человека — бабушки Нади.
Я видела, как она уходила. Несколько дней нечеловеческих страданий в больничной палате поселковой больницы. По-медицинскому — инфаркт, для нас — горе величиной на весь белый свет...
Это была первая потеря в моей жизни. С ней умерла часть моего детского мира, в котором было все светло и радужно, в котором не было несправедливости и зла.
С ней потускнела и осунулась моя красавица-мама. Позже было много потерь, но эта, первая, была самой ужасной.
... В малюсенькой квартирке без удобств на улице Чапаева в Острино, где жили бабушка и дедушка, царили свобода и творчество, от которых кружилась голова и вырастали крылья. Проводив за калитку родителей, я окуналась в мир фантазий и чудес, в мир безусловной любви и творчества. «Ты сможешь, ты — талантливая», — говорила мне бабушка, и мы рисовали и сочиняли рассказы, пели и играли в лото. Я была одновременно и гимнасткой, и фигуристкой, и художницей, и певицей, и спортсменкой в бабушкиных глазах. Она учила меня играть на гитаре, делать бусы из ягод, вышивать гладью и крестиком и сочинять стихи. А зимой, когда небольшое болотце во дворе дома покрывалось льдом и я пыталась изображать на нем крутую фигуристку, она садилась у окошка и выставляла мне неизменное «6.0».
Она без устали слушала мои рассказы и школьные новости, хранила секреты, вместе со мной страдала и любила. Развивала во мне желание творить и добиваться цели. И в моем сердце не было уголка, неизвестного для нее. Мягкая, тактичная, добрая, она давала мне все, что не успевали дать невероятно занятые педагогической работой тогда еще молодые родители, школа, друзья.
...По утрам я просыпалась от запаха драников, бабушкиных поцелуев и ощущения бесконечного счастья. У моей кровати стоял букет свежих полевых цветов — дедушкин сюрприз. Мне было уже больше двадцати, и в поселок детства я приезжала все реже и реже. Не было времени: журналистские командировки, учеба, сессии, захватившая без остатка любовь.
Не хватало времени остановиться и сказать, как я люблю ее. Как благодарна за доброту и любовь, как ценю ее волшебное «Дай Бог час», которым она благословляла нас в дорогу, которым нынче мы благословляем своих детей...
Дедушка Слава — ветеран войны — пережил бабушку на десять лет. До конца своих дней тосковал по Наде-Наденьке и горько плакал, вспоминая ее сиротскую долю, испытания, выпавшие в войну, рассказывая, как она дождалась его с фронта, сберегая четверых маленьких детей, как одаривала теплом и любовью, всегда прощала и жалела.
Когда мы всей семьей приезжаем в Острино на могилы бабушки Нади и дедушки Славы Костенковских, я понимаю, что добро и любовь не имеют срока давности. Память — невидимая ниточка, которая протянулась от одного поколения нашей большой дружной семьи к другому, а затем — к третьему и четвертому, и которая постоянно напоминает нам о той высокой Любви, с которой все началось и которая сквозь время греет наши сердца.
Все в нашем роду удивительно похожи на них, словно проросли из одного семечка. Есть среди нас взрослый Вячеслав и юная Надежда. И в каждом живут легко узнаваемые черты дорогих нам предков. Несмотря на то, что их нет в этом мире, они всегда с нами, в наших душах и мыслях, молитвах и воспоминаниях.
Мы — их продолжение, они — наше начало. Объединенные родственными и духовными скрепами, чувством любви и благодарности, мы неразделимы с ними. Как неразделимы со своими детьми. И с детьми детей. Человек оставляет себя в человеке и добрых делах. В этом — бессмертие...
Алла БИБИКОВА.
